ritsuko akagi;
neon genesis evangelion // рицуко акаги; original (рассмотрю любые иные предложения); ~30 лет; человек;

a cowardly façade weaves into my voice as I call for war, blinded by this far-fetched noble cause;

"Руководитель Project E, д-р Рицуко Акаги из первого отдела бюро технологий" - официальное звание в NERV как щит, как вечная маска. Доктор Акаги позволяет себе из эмоций лишь ядовитый сарказм да неприкрытую усталость, пряча где-то внутри обиженную дочь. Обиженную женщину. 

Рицуко единственная, кто может продолжить дело своей матери - ее грандиозное детище, MAGI, систему искусственного интеллекта, без которых не проходит ни одна операция NERV. Рицуко единственная, кто может ее превзойти - насколько бы не были хороши MAGI, человекоподобные гигантские боевые роботы Евангелионы - это иной уровень. Рицуко единственная, кто может ее понять и закончить то, что она когда-то начала - жалкой копии Юи не место в этом мире. Рицуко единственная, кто может полюбить Гендо Икари после всего того, что он сотворил. Но даже у нее не хватает терпения.

Рицуко так похожа на свою мать. Рицуко совершает точно такие же ошибки.

Акаги давно решила, что она никогда не познает материнства - не хочет, что бы ее собственное одинокое детство повторил хоть один ребенок, да и впрочем... с кошками куда проще, она совсем не против их компании, возвращаясь в свою одинокую квартиру в Токио-3. Акаги не заводит новых отношений, лишь с Мисато ее связывают узы былой крепкой дружбы; больше она не совершит туже ошибку, больше не подпустит к себе никого - кажется, не один только Синдзи так явно иллюстрирует собой "дилемму дикобразов".

Доктор Акаги Рицуко знает слишком много. Знает всю правду о том, что человечество прячет в центральной догме. Знает об истинной сути Евы. Знает о ZELLE и Свитках Мертвого Моря.

Но до сих пор, кажется, ничего не знает о себе.

although I had a choice, I believed the lies but it’s all a dream, ending when I open up my eyes;

Я плохо умею писать заявки, но я отчаянно жду Рицуко. Она важная часть сюжета Евы, она может легко ворваться в любое AU, да даже путешествия в другие реальности можем обеспечить, если вдруг надумаете сбежать от чертовых роботов. Но я отчаянно хочу играть  с ней. Согласно официально игре, именно она становится опекуном Каору, подобно Мисато для Синдзи. И это абсолютно потрясающе. Ведь это женщина, которая ненавидит свою мать, которая решила, что никогда не заведет детей, вдруг становится ответственной за ребенка, выросшего в условиях прибитых к полу игрушек. Ребенка, который никогда не знал и крохи тепла, от окружавших его людей. Ребенка, который и не ребенок-то вовсе.
Мне не важно, куда это все заведет и какую историю вы захотите написать - слишком большой простор для возможностей и вариаций их взаимоотношений. Мне важно их взаимодействие. Будь это фрагменты из аниме, манги, ребилдов, или же абсолютно новая история, очередной перезапуск, сотворенный руками Синдзи-куна - неважно. Я приму любой расклад. Главное, любите этого персонажа и горите игрой. Все детали можем обсудить через телеграм [@theinnercrow], или для начала списаться в гостевой.
Я очень жду.

barbara «bebe» stevens;
south park // бебе стивенс; elle fanning/original; 10/16; человек;

a cowardly façade weaves into my voice as I call for war, blinded by this far-fetched noble cause;

                                  ONE   TRACK   M I N D,   ONE   TRACK   H E A R T.
IF   I   F A I L,   I'LL   F A L L   A P A R T.MAYBE   IT   IS   ALL   A   TEST.                                                   
'CAUSE   I   FEEL   LIKE   I'M   THE   W O R S T   SO   I   ALWAYS   ACT   LIKE   I'M   THE   B E S T.                                 

  * * *

докуривая третью сигарету подряд, бебе, в общем и целом, ничего не чувствует — совсем. только раздражение — к самой себе, к этому городу, к сидящей рядом напуганной мышью венди тестабургер, которая не решается издать лишний звук и только неловко ёрзает на холодном камне — полным набором. стряхивает пепел на ступени и поправляет воротник — сидеть вот так посреди ночи у запасного выхода из школы было, наверное, паршивой идеей, и непременно будет, если их кто-нибудь заметит, но бебе везёт — не сегодня, так по жизни, — и никто не проходит по этой дороге уже час. она думает — славно; она думает — по крайней мере, большая часть идиотов сейчас напивается в другой части города, поэтому она, в принципе, зря переживает на этот счёт. её жизнь проходит на удивление спокойно, когда никакие придурки не пытаются, например, взорвать церковь или разнести половину города — её это более чем устраивает.

венди кашляет наконец — неловко — прижимая кулак к ненакрашенным губам и наверняка уставившись на неё пристально и выжидательно, словно это не она тут собралась разговаривать или, не приведи господь, толкать речи, и бебе продолжает упорно не смотреть в её сторону. её, в общем-то, она решает для себя, никто не звал; она решает для себя: не хочет сидеть здесь — пускай проваливает обратно к маршу или ещё кому-нибудь, и если она спросит сейчас, всё ли нормально, бебе или наорёт на неё, или мозги ей прямо тут и вышибет. или просто уйдёт молча — это тоже выглядит как вариант.

она решает: мозги венди вышибать всё-таки будет жалко. у неё лицо красивое.

сигарета догорает на холоде быстрее, чем ей хочется, и она думает, что это всё выходит пиздец как тоскливо, и бросает её себе под ноги, придавливая сапогом. вечеринки у клайда, помада за пятьдесят два фунта, фотографии в альбомах — хоть прямо сейчас вешайся. венди тестабургер, которая смотрит на неё с безграничным пониманием и готовностью в любой момент сорваться с места и решить каждую мировую проблему — смотреть тошно, терпеть постоянные упоминания стэна марша — и того тоскливее, но, с другой стороны, для чего ещё нужны лучшие подружки. ага.

господи, она думает, какого же грёбаного хрена.

«у тебя подводка размазалась», говорит венди осторожно, и бебе отмахивается от неё — раздражённо — к чёрту. в темноте всё равно никто не заметит. никто смотреть и не будет, во-первых, и во-вторых тоже, но она не хочет говорить это вслух — тупо выйдет. поднимает на неё глаза наконец-то — в этой темноте совсем чёрные, и думает, что жизнь у неё, должно быть, совсем тупая и бессмысленная. в общей картине мироздания это, конечно, не слишком важно, но прямо сейчас звучит всё равно как-то паршиво.

говорит: «тебе лучше пойти домой».
говорит, откашливаясь и надеясь, что получается не слишком ядовито: «или обратно».
добавляет, подумав: «марш с ума сойдёт от ревности».

венди улыбается — осторожно.
венди улыбается — уголками губ, и бебе думает с острым желанием побиться прямо сейчас головой о стену: вот и приехали.

венди говорит ей, смеясь хрипло, потому что молчала, кажется, последние сорок пять минут точно: «если не напьётся раньше», — и бебе кивает, улыбаясь натянуто, и машет рукой — ага. да. конечно.

шутка хорошая, ситуация страшная.

венди мотает головой — из стороны в сторону, и бебе в голову почему-то приходят ассоциации с собачками в машинах, — берет съехал куда-то совсем набок, и мысли как-то сразу испаряются одна за другой, когда венди пододвигается к ней ближе и устраивает голову у неё на плече. бебе решает, что её удар сейчас хватит, и хлопает зачем-то по одолженной у донована куртке — чужие сигареты закончились, и в карманах оказывается только пара зажигалок, и она думает растерянно — очень вовремя. приехали.

венди говорит — почему-то шёпотом: «посижу ещё немного».

бебе скашивает на неё взгляд и кивает.
думает: ладно.
решает: ей нужны новые друзья. новый круг общения. новая жизнь, в общем-то, и если не жизнь, то хотя бы новый город — когда она свалит отсюда в какой-нибудь денвер и поступит в колледж. годы в женской баскетбольной команде не могут пропасть просто так.

закрывает глаза — устало.
пара новых туфель не помешает тоже.

although I had a choice, I believed the lies but it’s all a dream, ending when I open up my eyes;

первое: бебе — самая лучшая девочка. второе: мы все хотим её видеть, а это уже большой повод задуматься. третье: эль фаннинг в качестве лица не обязательна, но она, во-первых, красивая, а я, во-вторых, считаю неонового димона хорошим фильмом, поэтому — пожалуйста, подумайте об этом. движуху обещаем честно и клятвенно — это, во-первых, саус парк, а во-вторых, саус парк, поэтому какое-нибудь ненормальное дерьмо мы однозначно обеспечим, но и пострадать вместе тоже можем. короче, ага, всякое. возвращаясь к тому, с чего я тут начал: бебе замечательная, и мы все любим её, и она нам всем очень нужна. особенно мне и клайду, но кенни тоже считает, что без первой дамы на селе мы никуда, поэтому не переживайте, что останетесь без игры или нашего мерзкого внимания.

и напоследок: все песни марины диамандис были написаны про бебе.
ага.