Jakson Wheeler - отец, предположительно погиб во взрыве над Реймом в 39;
Miranda Wheeler - мать, предположительно погибла во взрыве над Реймом в 39;
Shennon Wheeler - старшая сестра;
Dave Wheeler - брат-двойняшка;
Ada Wheeler - младшая сестра.

детство

Луна была эгоисткой с ранних лет, выдавшись едва ли не самым капризным и беспокойным из всех детей семейства Уилер. Внимания девочке постоянно не хватало, и вовсе даже не потому, что его уделяли мало: мало всегда было ей самой. От того пока дети взрослели Луна почти не расставалась с Дэйвом, используя их крепкую связь, «зародившуюся в утробе матери», как компенсацию обманутых и неоправданных ожиданий от окружающих. Но в мире ничто не вечно, и даже эта связь, казавшаяся Луне едва ли не родством душ, со временем изошла мелкой трещиной.
Дети росли, их различия становились всё очевиднее, и девочка всё больше отдалялась от них. Ей казалось, что Дэйв решил обойти интеллектом старшую сестру - Шеннон, которую родители исправно ставили как пример для подражания, теряя с Луной общие темы для разговора и заводя всё больше новых друзей. Ада и без того была слишком маленькой, но для всех вокруг - настоящим лучиком счастья, который хотелось защищать и о котором заботиться. Сама Луна звёзд с неба никогда не хватала, выдающихся успехов в учёбе не демонстрировала, даже в начальной школе будучи «как все», и это злило её как ничто другое: тогда родители познакомили девочку с творчеством, надеясь, что она сможет выплеснуть свои эмоции в нём, но и там у Луны всё валилось из рук.
Впервые она нашла себя в музыке, сумев попасть в школьный хор. Голос у девочки был приятный и лёгкий, но как сама она поймёт немногим позже - слишком слабый и невыразительный в сравнении с «дивами» школьного масштаба. Ей ни разу не достанется соло, на неё не будет обращено внимание учителя от того, что Луне удалось взять на диво удачную ноту, а всё, на что ей придётся рассчитывать - лишь массовка для чьих-то удачных партий. Подобный расклад лишь раздражал её больше, подтачивал изнутри, заставляя комплексы распускаться один за другим на благодатной почве; вместо того, чтобы замкнуться в себе, Луна в возрасте девяти лет устроит первую в своей жизни драку. Родители заберут её из хора, положив тем начало бесконечным словесным препирательствам со стороны средней дочери.
Споры с ними затихнут лишь тогда, когда Луна придёт к Миранде и Джексону с «впечатляющим магическим представлением», что на деле окажется наипростейшими фокусами, которыми в мире растущей популярности дополненной реальности никого уже не удивить. Родители оставались непреклонны, заявляя, что это пустая трата времени даже для увлечения, и ей лучше бы брать пример с брата: подтянуть учебу, или хотя бы научиться сходиться со сверстниками. Луна была не менее категорична, принципиально уперевшись в ответ, и хоть правоту родителей та осознает довольно скоро - не станет оборачиваться, отказываясь от столь пустого занятия. Несмотря на то, что она растеряет последних приятелей до самого окончания начальной школы, Луна получит для себя кое-что большее: фокусы станут для неё чем-то личным, чем-то, что не обязательно выносить на оценку других, чем-то, в чём она будет способна превзойти свои собственные ожидания. И в этом не будет никого лучше неё.
Но война, поставившая Европу на границу меж двух враждующих огней, очень скоро поселится страхом в сердце едва ли не каждого мирного жителя. Взрослые, которым доставало ума понимать на что способны вооружения любой из стран-противниц жили в нём каждый день, а дети лишь заражались им, как тяжелой болезнью, и симптомы её поражали всех по-своему.
Исключением не стала и Луна, которая под знамёнами разгара третьей мировой отправится в среднюю школу, решив начать в ней с чистого листа; не упомянет только, что чистый лист этот - чернее чёрного. Накопившаяся в ней неуверенность в себе, растущая всё это время в тени пользующейся популярностью Шеннон, в тени брата, завоёвывающего всё больше научных наград, а вместе с ними - любви отца, в тени даже подрастающей Ады, что казалась ей умнее и самодостаточнее самой Луны даже в свои шесть лет подстегнет девочку к не самому разумному способу привлечь внимание.
Едва попав в новое окружение, Луна сошлась с компанией не самых благополучных старшеклассников, заинтересовав тех предложенным ею же «испытанием новичка»: Луна обещала совершить магазинную кражу, не рискуя быть пойманной, и предоставляла им честь наблюдать за своим триумфом. Ребята согласились лишь для того, чтобы позлорадствовать над мелкой неудачницей, возомнившей, будто сегодня её минута славы, но в тот раз злорадствовала она сама: мелкая, неприметная девчонка, проведшая месяцы за трюками с исчезновением вещей в «четвёртом измерении» своего рукава успешно стащила броскую футболку с вешалок, которую после, в подворотне у магазина, бросила к ногам «идейного лидера» шайки подростков. С тех пор Луна то и дело пропадала после уроков, сбегала из дому, раз за разом ввязывалась в неприятности и драки в школе и вечно ссорилась с родителями; многим активнее, агрессивнее и ярче, чем за пару лет до того.

Миранда и Джексон терпели её выходки совсем недолго, и приняли единогласное решение: в феврале 2039 они вместе с Луной уехали в Рейм, чтобы поместить дочь, способную деструктивно повлиять на остальных детей, и в особенности брата, в реабилитационный центр для трудных подростков, которым заведовал старый друг семьи Уилер.
Последнему удалось убедить родителей, что их дочь всё ещё вовсе не наркоманка, и на грани между нормальной жизнью и становлением трудным подростком нет смысла запирать её в клинике: достаточно будет перевести на домашнее обучение хотя бы на год и уделять проблемам той внимания больше, чем прежде. Родители пусть и со скрипом, но согласились, отправив дочь подождать в машине, пока они закончат вести разговор с доктором, но у Луны были свои планы на этот счёт.
Она сбежала, едва оказавшись на улице, пробираясь по извилистым улицам к поездам, ведущим в Париж. Холодящее осознание совершенного поступка настигнет её далеко за чертой города, пройдется по ней тремором, но Луна лишь одернет себя, отмахнется: сейчас она не повернёт назад, дороги домой для неё пока нет - лишь в клетку, подготовленную родителями вдали от него. Ей лучше сбежать, затаиться, пусть на неделю или две: может, потеряв её, они смогут понять?
Париж встретил её беспокойством и смутой, бегущими в спешке, кричащими в телефонные трубки людьми, и ей понадобится добрый десяток минут, чтобы убрать себя с их пути, многим меньше - чтобы заметить телевизионный экран с пестрящим выпуском срочных новостей. Над Реймом, городом, где она была чуть больше получаса назад, прогремел мощнейший взрыв, а по венам девочки лишь растекался лёд, приковывающий к экрану взгляд. Она наивно, отчаянно верила, что родители не остались там, не пытались её искать, что решили, будто если она и сбежала, то только домой; ведь она слабая, малодушная, а весь её подростковый бунт «лишь жалкое представление, ребячество, привлечение к себе внимания большего, чем эти потуги стоят».
Воспоминания одной из последних ссор полоснут по нервам, заставив стиснуть сильнее небольшой рюкзак, набитый всякой чушью - последнее, что было у Луны с собой, и пойти от вокзала прочь. Она будет сновать по тёмным переулкам Парижа, не рискуя даже включить телефон, а те наталкивали её на одну неутешительную мысль: она не протянет здесь долго одна, в холодном, незнакомом мегаполисе зимой, одержимая лишь мыслью о том, чем сейчас занята семья.
В Нью-Лондон она вернётся через неделю, оказавшись у пустого, тёмного дома ближе к полуночи; с усилием отделается от желания открыть своими ключами дверь, пробраться наверх, заглядывая в каждую спальню лишь для того, чтобы там никого не найти. Это Луна поймёт совсем скоро - по вывеске о продаже, заискивающе поглядывающей на неё с порога. Уилер убедит себя в том, что семья ушла, бросила её в пугающей большой неизвестности, не удосужив себя даже тем, чтобы дождаться девочку здесь, в замкнутой четырьмя стенами безопасности. Переполненная обидой и злобой, Луна обещает себе не жалеть больше ни о чём. Выживание на улицах сложно сравнить со сказкой, в особенности когда тебе чуть больше одинадцати лет, но Луна убеждает себя, что вовсе не первая оказалась наедине с жестокостью этого мира, и если смог кто-то до неё, то и она сможет тоже.
Первое время хорошим подспорьем было прежнее увлечение, позволявшее совершать мелкие кражи: у старушек в общественном транспорте, с прилавков редких овощных киосков у самой окраины города, из карманов случайных прохожих. Через какое-то время ей удалось найти себе компанию таких же беспризорников, как и она сама, и хотя первое время втесаться в их плотный круг было для Уилер настоящей проблемой, она сможет встретить среди них Вэнди. Очень скоро Уилсон станет для Луны многим больше, чем другом или даже семьей: последние не понимали её, не принимали тем, кем она была и хотела быть.
В отличии от Вэнди, что не ограничивала её свободу и всегда была рядом, готовая в любой момент прийти на помощь - будь то разбитый в очередной драке нос, или риск оказаться пойманной на мелком хулиганстве, Уилсон протягивала Луне руку, за которую та хваталась, не раздумывая. Это дарило девчонке покой долгие годы, создавая уверенность в том, что эта связь останется неизменной; очередная видимость, заблуждение, что ударит под самые рёбра, когда в жизни Вэнди появится кто-то другой, а Уилсон будет этому искренне счастлива, рада. Луна не найдёт в себе сил разделить эту радость, разом поставив крест на всём, что связывало их целых четыре года.
Она сбежит, снова уедет в Париж, но уже не той девочкой, что испуганно возвращалась к дому.   
В 15 лет в Париже Луна впервые напьётся вусмерть бренди, украденным из магазина у черты города, набьёт пару первых татуировок, а через несколько дней повторит свой подвиг на том же месте; да только очнётся уже не одна в импровизированном «логове», обустроенном неподалёку, а под вполне узнаваемой взглядом крышей, встречаясь взглядом с кассиром, успешно, как тогда казалось самой Уилер, обворованным дважды к ряду. Тот не станет устраивать сцен и истерик, а лишь предложит ей расплатиться, обретя заодно и крышу над головой, и лёгкий способ устранения всех проблем: работу на местного наркоторговца, скрывающего под крышей местного ночного клуба притон. Правила до банального просты - первую дозу «избавления от всех проблем» получаешь с щедрого барского плеча, а когда эффект от едва ли не конской её дозировки перерастает в ломку, работаешь за добавку.
Луна серьёзно подсест на наркотики, выполняя в основном курьерскую работу, зато начнёт проводить немало времени с притащившим её в притон кассиром, сумев получить от этого хоть какую-то пользу - научиться неплохо понимать и говорить по-французски. Заразится зетой она совершенно случайно, через дозу порченого кокаина, преподнесённого в качестве нового наркотика. Первые признаки заражения среди принявших тот появятся вовсе не у Луны, а у пришедшего совсем недавно парнишки, что вместе с криками дикой боли приобрёл презент в виде парочки крыльев, признанных поначалу массовой галлюцинацией. Сама девушка заподозрит неладное несколькими месяцами позже, когда привычные симптомы ломки постепенно пройдут; поначалу ей будет казаться, что это самообман истощенного организма, и вскоре всё вернётся, при том с удвоенной силой, но проходили часы, а после и дни, но всё оставалось по-прежнему. Настоящая паника охватила Луну в момент принятия очередной дозы, ставший уже частью еженедельного расписания: спустя минуты, десятки их, Уилер оставалась в сознании абсолютно чистом и непомутнённом. Следуя первому импульсу она принимает отнятую у кассира-дружка дозу поверх собственной, а единственная реакция организма в ответ - холодная пустота, которую и забить теперь было нечем.
Девушка с трудом берёт себя в руки, пытаясь не раздувать из случившегося драму и вести себя как прежде, напрочь игнорируя распросы дружка о том, как ей удалось не познакомить общественность с собственными внутренностями после проделанного. Его упорство доводит до ссор, что перерастают в настоящие скандалы, а после снова, как на качелях, на исходную. В один из таких дней Луна впервые в полной мере использует способность, когда бурный скандал перерастает в подобное ему примирение, и парнишка, перебравший до того спиртного, погибает от передозировки экстази, не приняв ни единой таблетки. Сама девушка, почувствовав резкий толчок под рёбра, отключится на добрый десяток минут, очнувшись от того, как ознобом колотит всё тело, а малейшая попытка пошевелится отзывается в ней лишь болью. Два и два сводятся просто, когда прочие вербовщики притона констатируют очевидную для последних смерть товарища, и лишь Уилер, неуверенно разводя руками, смутно догадывается о причинах реальных.
Не дожидаясь того, что ей наскоро припишут мотив, Луна снова бежит, но теперь уже в Нью-Лондон и обоснуется в давно брошенном, разваленном трейлере на самом отшибе трущоб. На полное осознание случившегося уходит не один месяц, в который Уилер ещё не единожды попытается принять дозу, лишь тратя впустую последние средства к существованию. Тогда она попытается повторить «успех», раз за разом терпя неудачу, пока недостающий элемент в виде сильного эмоционального срыва той ночью в Париже не встанет на законное место. Она ввяжется в серьёзную драку, получит в подарок разбитое лицо и десятки ушибов, а в попытке произвести на свет слишком много наркотиков едва ли не отправится на тот свет. Пыл после этого Луна умерит, прибегая к использованию способности лишь для того, чтобы поддерживать собственное существование.